Большие дела [СИ] - Дмитрий Ромов

вдруг тонет в громких и настойчивых звуках, очень похожих на вой сирен.

Ещё менты? Нет! Так не должно быть! Я херачу багром по пистолету, успевающему дважды выплюнуть огненные комки. Горячо жужжит рикошет. Получай, фашист. Я снова замахиваюсь багром и пинаю дверь ногой, травмируя тех, кто прячется за ней.

Легко не дамся! Раздаются ещё выстрелы, но только уже не здесь. Что происходит? За дверью слышится шум и крики, а в раскрытый люк впрыгивают люди в хаки. Старые добрые зелёные человечки. Кто вы, откуда вы, куда вы идёте?

Я стою посреди кочегарки, как разъярённый, нет, как ошеломлённый берсерк с красным от краски и крови багром. А вокруг меня приземляются люди с автоматами и суровыми лицами.

— Лечь на пол! Руки за голову!

Да свой я, пацаны, свой! Ну ладно, если вам так хочется. Я ложусь, а они подбегают к двери и открывают её. А там уже не менты, а другие зелёные человечки. А ещё там Де Ниро, то есть Злобин с окаменевшей улыбочкой Де Ниро. Бравый Злобин в хаки. Он входит и сразу бросается ко мне.

— Живой?

— Да что мне сделается, товарищ полковник?

— Это точно, — качает он головой. — Тебя, Брагин, и атомная бомба не возьмёт.

Ну, а потом наступает отходняк. Накатывает эйфория и счастье. Скорая помощь, оперá, объятия и слёзы благодарности и умиления. Триумф. Как есть, триумф. Даже Айгюль пускает слезу, вот уж не подумал бы.

Пашу увозят в больницу, Айгуль — в гостиницу, а я остаюсь со Злобиным.

— Это что за хрень, Егор! — хмурится он, когда мы садимся к нему в машину. — Что нам со всем этим делать?

— Конкурс красоты, Леонид Юрьевич. Всё что нам надо — это любовь.

— Что?

— Мне кажется, вы сейчас стоите на рубеже одной из важнейших побед. Поехали к Чурбанову, он меня ждал сегодня.

— Что?

— Да, немедленно, прямо сейчас. Нужно закрепить победу.

— Какую победу? Тебе по голове там дали или что?

— Сейчас объясню. Скажите только, как вы меня нашли? Сергей Сергеич?

— Да, водила твой не растерялся. Он проследил, куда вас повезли и сообщил Игорю Зырянову. А тот позвонил Большаку, а Большак — мне. Ты ему, я так понял, телефон дал. Вот и вся загадка. Мудрость заключается в том, чтобы не платить за услуги авансом. Если бы таксисту вашему было заплачено вперёд, совсем неизвестно, чем бы дело кончилось. Нет ты бы, конечно, ментов здесь покрошил, наверное, но вдруг не всех? Давай про победу.

— Наберите Чурбанова, пожалуйста, я номер продиктую.

Мы заходим в кабинет замминистра в квартире на улице Щусева. Разумеется, к этому моменту он знает обо мне гораздо больше, чем сегодня утром.

— А ты совсем не такой простой, как казался, — хмурится Чурбанов, включая радиоприёмник и делая звук погромче. — Подпольное казино. Хм. Да ещё и не одно… Надеюсь, здесь все джентльмены, да?

— Да, Юрий Михайлович, — отвечаю я на оба высказывания. — Есть такое дело. Я об этом с вами и хотел поговорить. Только можно спросить, как так вышло, что майор Плешивцев ушёл от вашего гнева?

— Хм… У него оказались покровители, которые попросили министра, и он отдал приказ. Всё примитивно просто.

Он наливает по пузатым бокалам Луи тринадцатого и жестом приглашает нас.

— А что вы думаете насчёт того, чтобы этих покровителей посадить на кол?

— Зачем?

— Затем, чтобы в новые времена, которые наступят после Леонида Ильича, вы уж простите за откровенность, не пойти под суд. Многие пойдут, а кто не пойдёт, получит пулю. Вы же понимаете, что начнётся большой передел. Андропов, если получит власть, вашего шефа вздёрнет.

Чурбанов ничего не говорит. Думает.

— Век Андропова тоже недолог, — наконец, отвечает он.

— А после него, вообще свистопляска может пойти.

— Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю заключить вам, Юрий Михайлович, союз с Леонидом Юрьевичем. Имея обоюдную поддержку, а не воюя друг с другом вы получите гораздо больше. Сегодня сложились очень хорошие предпосылки.

Я рассказываю, что произошло сегодня.

— И как мы можем это использовать? — спрашивает хозяин дома.

— Мы довольно много народу взяли, — отвечает Злобин со своей неизменной улыбкой. — А это значит, что можем раскрутить большое дело игорной мафии в МВД. Тут дело железное, шеф однозначно даст добро. Вас это всё не коснётся. Мы вычистим тех, кто был причастен к этому безобразию и тех, кто нам никогда не смог бы стать другом. Ваши люди займут их места. Если начнутся чистки при Андропове. Гипотетически. Мы вас прикроем. И вы вполне сможете рассчитывать на повышение. Если начнутся гонения на нас, прикроете вы. Ситуация будет зеркальной. Что касается казино, то контроль над ними перейдёт к вашим людям. Это ведь не только деньги, но и море ценнейшей оперативной информации. Оператор Ашотик Большой должен быть убран. Он не тянет, даёт мало прибыли и склонен рисковать бизнесом ради решения своих бандитских задач. На наш взгляд будет лучше, если делом займётся Егор. Ну, а прикрытие в уголовных кругах обеспечит Мамука Метревели, Абрам Кутаисский. Его руками мы Ашотика и уберём. Ну, а остальное уже по ходу дела.

Мы долго сидим у Чурбанова, и вслед за Луи тринадцатым идёт четырнадцатый, пятнадцатый и сто пятнадцатый. Сколько у вас этих Луёв, товарищ генерал? Ребята сильны и пьют умело, чего не скажешь обо мне.

Через некоторое время совещание перестаёт быть секретным и к нам присоединяется Галина. Она безумно радуется моему присутствию и заставляет меня петь мою, можно сказать, единственную песню.

— Юра, посмотри, — говорит она, — какой талантливый мальчик. А у него до сих пор ни квартиры в Москве, ни машины. Ему надо помочь.

— Галя, — отвечает он, качая головой. — Он сам нам скоро помогать будет, вот увидишь.

— А вы слышали, Толстую ограбили? — в ужасе сообщает она. — Закрыли в ванной и обчистили. Все драгоценности вынесли. Все! А я ведь просила её продать ту лилию французскую.

— Слышали, — мрачнеет Юра. — И даже подозреваемых имеем.

Он намекает на Галиного друга Борю, но я-то знаю, что он там не при делах. Скоро и Чурбанов узнает.

Утром я провожу совещание с Абрамом и довожу до него согласованную со Злобиным и Чурбановым инфу. Сам Юрий Михайлович в эти игровые дела погружаться не собирается, но назначает куратора, с которым мы и будем координировать все дела.

Сейчас на некоторое время установится затишье, пока будут бушевать процессы вскрытия коррупции в МВД. Это дело непростое, поскольку к таким вопросам Щёлоков относится крайне болезненно. Важно, к тому же, не перегнуть палку. Но всё уже предопределено, и вряд ли какие-либо силы кардинально изменят расклад. Ашотик, скорее всего, сейчас затаится и будет выжидать. Что же, мы тоже затаимся и займёмся чем-то творческим.

— Конкурс красоты! — говорю я Абраму. — Красота спасёт мир, а девичья, сами понимаете, Мамука Георгиевич.

— Егор! — восклицает он и глаза его загораются. — Ай, молодец!

Поговорив с ним, мы с Игорем уезжаем в аэропорт. Сегодня летим в Новосиб. У нас же там машина, да вот только водителя нет. Я звоню на фабрику и прошу кого-нибудь прислать.

Водитель прилетает раньше и встречает нас в аэропорту. День клонится к вечеру, поэтому первым делом я еду к Наташке. Но её дома не оказывается. Блин, какого хрена… Где её носит! Потоптавшись перед домом, решаю поехать на факультет, посмотреть расписание или найти Пистона.

В расписании на это время ничего не значится. Университетские коридоры кажутся пустынными и тёмными. Я стою перед расписанием и размышляю о том, как мне найти Песта. Поехать в общагу, понятно. А если его не окажется на месте? Похоже, нужно заканчивать с сюрпризами. Надо было позвонить и предупредить заранее, тогда бы она была сейчас дома, варила борщ и ждала моего приезда.

— Ты кого ищешь? — раздаётся рядом со мной приятный голос.

Я оборачиваюсь и вижу улыбающуюся рыжую девчонку.

— Рыбкину, — пожимаю я плечами. — Знаешь такую?

— А я думала, меня, — усмехается девушка. — Нет, не знаю.

Тряхнув копной огненных волос, она поворачивается и идёт в сторону выхода, но сделав несколько шагов, останавливается и оборачивается.

— Погоди… Это первокурсница, да? Ну, Рыбкина твоя…

— Да, — киваю я.

— А-а-а, — тянет она. — Так её сейчас на факультетском комсомольском собрании песочат.

— Как это песочат?

— Прорабатывают то есть. Она набедокурила вроде. Иди, это вон туда по коридору, двадцать вторая аудитория.

Я благодарю и иду, куда она мне сказала. Нахожу аудиторию и захожу внутрь, оказываясь внизу внушительного амфитеатра. У кафедры